ТОМСКИЙ ВЕСТНИК

Все о пороках

знают ученые томского НИИ медицинской генетики. И не только о них

В первой половине июля в одной из томских газет появилась сенсационная статья. Ее авторы утверждали, что авария 1993 года на Сибирском химическом комбинате привела к резкому увеличению числа детей с врожденными пороками развития. В подтверждение своих слов они ссылались на исследования ученых томского НИИ медицинской генетики – источник, которому в Томске привыкли доверять.

Пропустить такую новость мы, конечно, не смогли. Однако заместитель директора НИИ по научной работе, доктор биологических наук, профессор Вадим Степанов охладил наш пыл.

- Ни опубликованные, ни неопубликованные наши данные никоим образом не свидетельствуют о том, что связь между  аварией 1993 года и ростом числа врожденных пороков развития существует, - утверждает он. - Цифры в статье приведены в общем-то  правильные, разве что данные эти не 1972 года, как указывают авторы, а 1979-го. Но подобраны они достаточно тенденциозно. Посмотрите – в статье указаны данные по шести видам диагностированных пороков. Пороки кожи  - рост на 504 процента, пороки в развитии почек – 315 процентов, сердечно-сосудистой системы – 173. И так далее. При этом общий рост по четырнадцати видам пороков – 126 процентов, то есть их число увеличилось в 0,2 раза. И мы этот факт подтверждаем – такой рост действительно наблюдается. Но почему этот процент так мал, если приведенных в таблице пороков стало больше в 3-5 раз? Да потому, что по некоторым другим динамика, напротив, отрицательная – их стало не больше, а меньше. Общая же ситуация достаточно стабильна, и суммарная частота пороков каждый год примерно одинакова.

- А рост в 0,2 раза сопоставим с мировой статистикой?

- Вполне. Рост происходит во всем мире, и его причины – отдельная тема. Посмотрите, во сколько раз возросли с 1979 года число автомобилей и концентрация автомобильных выхлопов! А они на наше здоровье влияют гораздо сильнее. Я не собираюсь сейчас выступать апологетом ядерного производства, это отдельный разговор, но никаких оснований связывать рост пороков развития с событиями на СХК у нас нет. А мы руководствуемся научными данными и не работаем ни по чьему заказу – ни СХК, ни «зеленых». У нас свои задачи, одна из которых – отслеживание динамики и структуры врожденных пороков развития.

Кстати, в статье содержится и упоминание о появившемся десять лет назад приказе Минздрава, в котором говорилось о необходимости создания регистров наследственных нозологий. Такой приказ действительно был, и профинансировать создание таких регистров должны были субъекты Федерации. Но практически ни в одном регионе, в том числе и у нас, этого сделано не было. Тем не менее такой регистр нами создан и ведется. Но не в целях практического здравоохранения, как было указано в приказе, а как одно из необходимых условий нашей научно-исследовательской работы. Данные из этого регистра мы периодически публикуем, и любой грамотный человек может с ними познакомиться. В том числе и по Интернету. Адрес нашего сайта – www.medgenetics.ru.

- А чем вы все-таки объясняете такой резкий рост по отдельным видов пороков?

- Здесь возможно несколько причин. Во-первых, чисто выборочные эффекты. Количество родов в Томской области достаточно невелико, порядка 10-12 тысяч в год, и частота аномалий очень низка. Поэтому, если в прошлом году у нас родился один ребенок с определенной аномалией, а в этом – два, налицо рост ровно в два раза. Вот почему давать подобные оценки следует на основании изучения всего спектра пороков, а не одного-двух видов. Вторая причина: как бы мы ни ругали наших медиков, их работа улучшается из года в год. В 1978 году диагностика некоторых пороков была просто невозможна. Сейчас появились новые методы исследований, да и врачи стали подходить к этим вопросам более серьезно. Поэтому регистрируются многие вещи, которые не регистрировались раньше. И, наконец, последнее. В период с 1979 года по 1990-й наши врачи работали с архивными материалами – анкетами и картами. И видели только то, что в них записано. А с 1990 года мы работаем в режиме реального времени – сами отслеживаем из года в год структуру пороков и динамику их частоты. Это совершенно другой подход, благодаря которому мы можем захватить более широкий спектр пороков. Так что на самом деле никакой трагедии нет – и в Томске, и в Северске частота пороков развития такая же, как во всем мире.

Кстати, влияние радиации мы изучали не только с помощью такого подхода. У нас есть комплексное исследование, которое велось в течение нескольких лет и завершилось фундаментальной монографией «Ядерно-химическое производство и генетическое здоровье». С ней тоже может познакомиться любой желающий. В монографии много интересных данных, связанных с хромосомными нарушениями. Так вот, мы не нашли ничего, что отличало бы жителей Томска и Северска  от жителей других регионов. Есть некий спектр хромосомных нарушений, который присутствует у отдельных работников СХК, получивших высокие дозы радиации либо подверженных действию других факторов. Но это касается очень небольшого числа лиц и только некоторых соматических клеток. То есть потомству это никак не передастся. Наконец, мы напрямую оценивали частоту мутации молекул ДНК и тоже не нашли никаких отличий. Так что всем, кто берется говорить о столь серьезных вещах, я хотел бы пожелать  для начала  разобраться в вопросе всесторонне.

Другие материалы