Хищная доминанта

Иной охотник на протяжении всей своей жизни не может приобрести разрешение на добычу лося

За Уралом охотничья отрасль продолжает оставаться в числе самых запущенных. Десятки лет она живет в чужих людях, и никакого ощутимого просвета пока не видно. Гниют корни, разрастается дупло. И все из-за того, что обступили ее со всех сторон «знатоки» из разных ведомств, и каждый в меру своей «учености и здравомыслия» по-отечески наставительно поучает «коллегу по цеху», как надобно работать и что делать в первую очередь, застолбив за собой приоритет «гениальной» идеи. Однако как только дело доходит до практических деяний, весь энтузиазм мыслителей от охотоведения куда-то бесследно улетучивается.

Кто потратиться на благое дело дичеразведения?

Как эта многострадальная отрасль необходима, надо судить не по западным образцам, а по настроениям, нуждам и чаяниям томских охотников. Впрочем, зачем почем зря хаять Запад, у которого с ведением охотхозяйства все в полном порядке. Все понятно расписано и четко регламентировано. Правила трактуются недвусмысленно, однозначно и не завуалированы в хитроумных бюрократических формулировках. Каждый занятый в охотхозяйственной сфере работник - от добровольного помощника егеря до руководителя отрасли в целом - просто-напросто добросовестно исполняет свои обязанности по нормативным актам, к коим государство приложило свою административную длань. У нас же с этим прямо беда.

Взять хотя бы приоритеты или пути развития охотничьего хозяйства. Казалось бы, все ясно - будущее за «сетью» высокопродуктивных охотничьих хозяйств в частных (подразумевается, что рачительно хозяйских) руках, потому что у бюджетников ни сил, ни средств не хватает. Не до жиру - сохранить бы то, что еще осталось после лихих девяностых. А у кого есть деньги и время, всегда пожалуйста их потратить на благое дело дичеразведения.

Гламурная охотничья «правильность»

А как смотрят на проблему охраны природы в «высоких» охотоведческих кругах? Исключительно формально, но с недюжинно небывалым подъемом. В красочно-гламурных охотничьих изданиях публикуется великое множество пространно правильных статей. Печатаются броские буклеты, на страницах которых «вот он я - неотразимый носитель всего передового в охотничьем снаряжении с элитным дорогим стволом с серебряной насечкой и с добытым медведем - ратую за правильную охоту». При этом на фото видно, что медвежонок еще не успел заматереть, но как хочется такого «мужественного» пиара. Мол, он - мужик, и всюду, где появляется, расточает «русский» несгибаемый дух и все горы на своем пути своротит… Своротит он, скорее всего, чьи-то рабочие шеи или растопчет хрупкие ростки позитивного. А то, что настоящий охотник на протяжении всей своей жизни не может приобрести разрешение на добычу лося (есть еще дефицитные «вещи» на рынке), такого «передового» носителя не интересует… Не скрадывал сохатого и впредь как-нибудь перетопчется.

Игрушки выставки тщеславия

Такое положение в охотхозяйстве буквально во всем. Взять, к примеру, активно рекламируемую в последнее время трофейную охоту. С виду благое, в общем-то, дело. И спортивная охота заодно развивается. Войдешь в зал экспонируемых экземпляров на охотвыставке, и душа радуется. На стенах красуются лосиные рога, медвежьи шкуры, волчьи черепа, чучела росомах и рысей… Отборные, лучшие из лучших, что были в живой природе. Широченные лопаты лосиных рогов впечатляют зрителя так же, как раньше «впечатляли» и вселяли покорность соперникам этих великанов в первенстве за продолжение рода. Выше двух метров ростом были эти величественные животные, по 500-600 кг каждый.

Все лучшее, что создавалось природой и естественным отбором по мельчайшим генетическим крупицам, превращается в игрушки чьего-то пустого тщеславия. Люди вошли в противоречие с основами основ. Выступать в данном конкретном случае против естественного отбора - значит попросту рубить сук, на котором сидишь. Причем оной эпидемией охвачена вся Россия, а кто инициатор?.. Росохотрыболовсоюз, а от создаваемых им погостов природа не обрадуется. Ни один здравомыслящий руководитель животноводческого предприятия не поднимет руку на высокопродуктивное поголовье своего драгоценного скота. А в охотничьем хозяйстве это даже подразумевается и ежегодно планируется. За лучшие трофеи награждают в торжественной обстановке и вручают призы. Сколько ожидает почестей и всеобщего восхищения тех, кто вытропил или подкараулил самого элитного зверя?! Самого красивого! Самого крупного! Такому стрелку с завистью пожимают руку и за «свернутую шею» вешают на шею золотую медаль. Призовые места определяются по наибольшему количеству баллов, присуждаемых трофею членами авторитетнейшей комиссии, судьями с высокими категориями. И специально для этого разработан каталог. При этом все выставки организуются и проводятся под стягом «высокой культуры» ведения охотничьего дела и производства самой охоты.

Иной «трофейный медвежатник» зайца не вытропит

Да, на Западе трофейная охота на высоте, потому что есть сильные государства, содержащие заповедники и национальные природные парки. В Томской области аналогов Йеллоустоуну пока не наблюдается - одни лишь заказники, что на плечах бюджета субъекта федерации. Тому бы с социалкой разгрестись в условиях санкционного кризиса - о каких животных и о каком охотничьем хозяйстве можно слово молвить?..

Никто не против демонстрации трофеев. Приноси - и все подивятся. Но делать это надо таким образом, чтобы не извлекать из этого пустопорожних почестей. Иной «трофейный медвежатник» вальдшнепа не выцелит и зайца не вытропит. Элитные животные заслуживают не дубового медальона или подставки, а трепетного к себе отношения. Они нужны природе, а не запылившимся стенам. На смену охотнику пришел стрелок-хищник.

Пока все патроны не высадят

Как-то разговорился со знакомым лесником, живущим в пойме Оби. У него одна забота: как сохранить природу на завтрашний день. Сибирская тайга веками брала на себя заботу кормить, тепло одевать и щедро одаривать лесом для жилищ. Взамен требовала одного - разумно пользоваться этой ее щедростью. Об этом говорил отец. Отцу толковал дед. А деду говаривал прадед. А многие нынешние охотники и газово-нефтяные первопроходцы ведут себя в тайге развязно. С наступлением осенних заморозков без меры истребляют глухарей и тетеревов на галечниках, когда птицы запасаются на зиму камушками. Стреляют их на дорогах из машин и с моторных лодок, вихрем выскакивая из-за поворота к пасущимся на берегу птицам. Бьют сидячих и взлетевших. Ладно бы по одному, по два к столу. Ан нет, «выворотят глаза и не могут остановиться, пока не высадят все патроны». Один такой стрелок хорохорился, что за десять осенних дней, не вылезая из кабины, настрелял сорок глухарей и насолил целую бочку. Хороший охотник, разумеется, глухарятину солить не станет.

Стометровый луч прожигает любую кромешную тьму и ставит по стойке смирно даже лося. Попавшие в трубу яркого света зайцы стараются убежать, но редким это удается.

Они неплохие, когда сидят по городам

В первые послевоенные годы народ не слыхал про охотнадзор и районных охотоведов. Слово «браконьерство» (в переводе на русский - лесное воровство) употреблялось крайне редко. Его можно было приравнять только к ЧП. А теперь это хлеб охотничьих инспекций. На другой стороне медали пристально контролируемые показатели по числу составленных охотоведом протоколов. Нет нарушений, сиречь из рук вон скверно работаешь - не видать тебе премий и тринадцатой как своих ушей…

- Глаза есть, голова вроде на месте, а вроде ничего и нет, - изрек мой знакомый лесник. - Идут по тайге и не видят ее, не чувствуют. Как их учили, если природу не понимают?! Наверное, они люди неплохие, когда сидят по своим городам, но сюда приезжают - это уже не люди. Нет, этаких на цепь!..