Коррекция фигуры. Томский парадокс: сносят дома, которые собираются сохранять

...Покосившийся рекламный щит на строительном заборе обещал коррекцию фигуры, борьбу с целлюлитом и самые современные методы омоложения. На соседнем доме (Фрунзе, 33) с пустыми глазницами вместо окон и со снесенной крышей было пришпилено объявление: «Сдам квартиру». Рядом с забором и зданием - стенд социальной рекламы «Служить Томску»: неизвестный каменщик кладет стену из красного кирпича.

Уличный видеоряд комментария не требует, но складывается в хокку:

Дом, забор, рекламный щит –
К вашим услугам.
Все в этом мире польза.

Или в иллюстрацию к словам главного архитектора Томска Александра Авсейкова в книге «Между прошлым и будущим»: «Преображение – это не вырывание дерева с корнем, это естественная смена этапов роста, цветения и плодоношения».

Момент истины

Сочинять метафоры, упражняться в остроумии можно сколько угодно, но никакая игра словами и смыслами не спасает от грусти и досады. Медленно, но верно краснокирпичные многоэтажки наступают на деревянные дома.

Лишенные исторического контекста, привычного окружения «деревяшки», согревавшие сердца людей на протяжении более века, дарившие им любовь и уют, становятся «лишним элементом», приживалами, бедными родственниками, которых терпят, но не любят.

- Парадокс в том, что сносят деревянные дома, которые собираются охранять, - утверждает Никита Кирсанов, член общественного совета по сохранению деревянного зодчества. - И в том и в другом заинтересованы местные власти. Момент истины в том, что одновременно идут два процесса. С одной стороны, в городе стали восстанавливать деревянные здания (пример Елани), с другой – продолжается инерция разрушения. Пример с Фрунзе, 33, увы, типичный. И показательный. Когда составлялись аннотированные списки деревянных зданий, которые предполагается сохранить даже после принятия нового генерального плана развития Томска, это здание как «вновь выявленный объект» было включено в него. И находилось в этом списке после нескольких его коррекций. Вычеркнули дом, лишив даже призрачной защиты, лишь недавно. После того как специалисты из института «Сибспецпроектреставрация» составили заключение примерно такого содержания: поскольку утрачено историческое окружение, то в связи с изменением градостроительной ситуации ценность объекта утрачена.

Сегодня дома нет. Не имея индульгенции - паспорта памятника, он расплатился собственной жизнью за чью-то нерадивость. Его стерли с лица города, как с помощью хирургических операций «стирают» морщины на лице пожилой дамы, которой не хочется стареть.

Как умирают старожилы

Еще в декабре к этому дому на улице Фрунзе журналиста «ТВ» вызвала томичка Ольга Козулина, как вызывают «скорую» к умирающему больному. По телефону объяснила: сносят историю, уродуют лицо исторического города, кто позволил?!

Обследование здания и прилегающих окрестностей не дало ответа на вопрос. Ни рядом, ни на соседнем заборе, мы не обнаружили необходимого в таких случаях щита с указанием строительной фирмы и телефонов. Не застали и рабочих, должных разбирать здание. Да и оно само не было обнесено даже забором. Даже наказать строительную фирму, которая безобразно отнеслась к декору здания, нельзя. Во-первых, неизвестно кому претензии предъявлять. Во-вторых, скорее всего, застройщик не получил обременение – заботиться о сохранении декора и передачи его в музей деревянного зодчества.

На пороге полуразобранного дома лежала книга «100 ответов на вопросы народных заседателей». Но на наш вопрос ответа в ней не было. Впрочем, если следовать логике Элизы Дулитл: «Кто шляпку спер, тот и старушку пришил», то становится ясно, кому выгодны сносы деревянных домов.

- Строительная площадка, скорее всего, согласована и с городским департаментом по архитектуре и градостроительству, и с центром по охране памятников или с «Томском историческим». И сделано это не сегодня. Думаю, дом обрекли на смерть еще года два назад. Но перед этим, возможно, жильцы забросали мэрию письмами о необходимости капитального ремонта дома, о невозможности дальше жить в ветхом жилье, - предположил Олег Фролов, заместитель начальника департамента по культуре, отвечающий за сохранение наследия.

Оригинал или копия

Доходные дома XIX века в веке XXI стали обузой, головной болью для муниципалитета, и тот решительно их сбрасывает со своего обоза, уступая землю под ними частным инвесторам.
Эмпирические наблюдения подтверждаются фактами: даже в охранных зонах продолжают выделяться земельные участки. Перелистайте любую газету, и вы найдете не одно, не два, а десятки подобных объявлений, где администрация такого-то района уведомляет жителей о проектировании здания и ждет их замечаний.

Такие объявления – не более чем формальность. Так сказать, фигура речи. На самом деле никаких возражений никто не принимает. Что толку, что общественность (даже на совете у губернатора) возражала против строительства административного центра рядом с центральной аптекой. Инвесторов и чиновников, которые пошли им навстречу, не остановил даже авторитет Константина Лыгина, который проектировал аптеку. Возводить рядом с оригинальным памятником архитектуры очередную копию в стиле hi-tec – это не просто дерзкий вызов истории, это и пощечина общественному вкусу. Ведь здание нарушает природный ландшафт, перекрывает визуальный выход на реку. И это совсем не мелочи для комфортного (или напротив, дискомфортного) ощущения себя в пространстве города.

К слову, на том стихийном «консилиуме» у дома, обреченного на смерть, Ольга Козулина задала далеко не риторический вопрос: кто должен комплексно подходить к застройке? По ее мнению, современная архитектура воспитывает дурной вкус.

Как ни странно, мнение рядового горожанина совпадает с жизненным и профессиональным кредо ведущего российского архитектора Бориса Уборевича-Боровского, который считает, что «как истинный представитель интеллигенции и творческой элиты, архитектор должен быть тактичен, он не может сделать свое эстетическое мировоззрение агрессивным».

Я, возможно, удивлю вас больше, если скажу, что эти два мнения абсолютно не противоречат точке зрения главного архитектора Томска Александра Авсейкова, которую он изложил на встрече с журналистами в кабинете у начальника департамента по информационной политике Сергея Никифорова. Журналисты, пишущие о сохранении наследия, и главный архитектор города пытались выработать программу совместных действий по сохранению, спасению исторической (читай: деревянной) застройки.

- Если говорить о Томске, то первоосновой является историческая застройка, - полагает главный архитектор. - Вот я недавно был в Париже и сделал для себя открытие: есть города-оригиналы, а есть города-копии, бывают жизни оригинальные, а бывают жизни – копии. Париж – город-оригинал. В столице Франции я увидел практически все подлинники, с которых начиналась архитектура Средневековья. А наш любимый Санкт-Петербург – копия, пусть и авторская. Версаль – подлинник, а Петергоф – копия. Там, в Париже, я понял, что оригинальность Томска – в его самобытности. Самобытность даже не в его исторической части. У нас есть интересные планировки, интересные ландшафты, и они тоже оригинальны, потому что естественны. Конечно, это не значит, что мы должны переселиться в деревянные избы, ходить в баню по-черному, но тем не менее самобытность надо сохранять, то есть надо сберегать деревянное зодчество. Историческая застройка всегда первична.

Авсейков - не Людовик XIV

Так почему же в Томске, где главным архитектором работает человек, который сознает всю меру своей ответственности и перед современниками, и перед потомками, уходит как раз историческая среда? С чьего разрешения «фигуру» города корректируют в пользу красной кирпичной фактуры, которая вылезает на красную линию?

- Потому что я не Людовик XIV, чтобы как сказал, так и сделали. Мало кто знает, что главный архитектор города, обладая огромнейшей ответственностью с точки зрения последствий, не имеет достаточных полномочий с точки зрения управления процессом, - признался Александр Сергеевич. - Когда пресса ругает меня за то, что я не смог сделать то-то, я вынужден соглашаться. Да, не мог. А почему? А потому, что у главного архитектора города нет функций надзора.

Современная архитектура и снос старых зданий часто находится в зоне конфликтов, потому что на это обращают внимание журналисты. Так считает Авсейков. А надо бы, по его мнению, обращать внимание на культуру строителей. Ибо агрессивное поведение застройщиков – это не причина, а следствие. Следствие их низкой культуры.

- Мне приходится часто сталкиваться со строителями, и могу сказать, что сегодня, к сожалению, на уровень олигархов вышли не прежние руководители высокого ранга, а среднее звено, которое просто исполняло чьи-то поручения, люди с не очень большим кругозором, не очень глубокой эрудицией. Потому-то строительный бум и прет на историческую застройку. Этому буму должен быть противовес. Какой? Власть. Если власть не смогла – подключается общественность.

Спасибо за комплимент, как говорится. Но мне лично нравятся другие слова Авсейкова об ответственности архитекторов:
- Мы должны точно знать, на что мы имеем право, на что - нет. Архитектор должен соблюдать закон «лезвия бритвы». Его путь - между прошлым и будущим проходить точными шагами. Шаг влево, шаг вправо – обвал.

Очень хотелось бы, чтобы обвалов не случалось. Общественность готова поддерживать власть в ее стремлении сохранять лицо – историческое лицо Томска.