Больше не жилец?

32 семьи, оказавшись в заложниках жестких формулировок нового Жилищного кодекса, в скором времени могут стать обитателями улицы.

Снится страшный сон. По-настоящему страшный. Снится, что вы – обычный учитель обычной школы, с соответствующей зарплатой. Снится, что вы – мать-одиночка, вашей дочери лет шесть, не больше. Вы с ней живете в обычной комнате общежития. И вроде все хорошо – ко всему ведь можно привыкнуть. Но однажды вам приносят бумажку. А в ней: «Извольте освободить занимаемое вами помещение». Ваша шестилетняя дочь, которая уже умеет читать, поднимает на вас доверчивые глаза и спрашивает: «Мама, а куда мы пойдем»?

А и вправду, куда?

Если это всего лишь сон, то выход всегда есть. Всегда можно проснуться. К сожалению, для 32 семей, пока еще проживающих в «учебном» общежитии по ул. Мичурина, 6, такой простой способ – не решение вопроса. Потому что, увы, это не сон. 32 семьи и почти каждая в официальной бумаге под названием «список жильцов» имеет по несколько слов в разделе «примечания». Примечания одновременно простые и горькие: «неполная семья», «вдова, 2 детей-иждивенцев», «мать-пенсионерка, неполная семья», «пенсионерка и сын-инвалид», «вдова чернобыльца и двое детей-иждивенцев». И проч., и проч. И все они – шагом марш на улицу, причем на вполне законных основаниях. Взрослые под этот траурный марш пытаются приводить какие-то аргументы. Не аргументы даже, а вопросы. Риторические.

Как они, жильцы общежития Томского государственного промышленно-гуманитарного колледжа (ТГПГК), могут подлежать выселению без предоставления другого помещения? Как получилось, что жилой дом, находящийся на территории Томской области, передан в федеральную собственность, минуя муниципальную? Как им, в основном работникам образовательной сферы, приобрести квартиру или снять жилье, если ставка преподавателя высшей категории на данный момент составляет 2996 рублей? Куда поставить свои чемоданы, если по новому Жилищному кодексу их выселение узаконено статьей 103 («Выселение граждан из специализированных жилых помещений»)?

Эти вопросы задают взрослые. Их маленькие, но смышленые дети обходятся только одним вопросом. В нем – все. Они поднимают доверчивые глаза на своих мам и спрашивают: «Мам, а где мы будем жить?»

«Уважаемые»... Кем уважаемые?

Елена Вологжанина, учитель математики в гимназии N 29, вместо того, чтобы составлять своим ученикам пробные варианты единого государственного экзамена, выполняя тем самым заветы новой президентской программы в сфере образования, вместе с соседками изучает тоненькую книжечку со статьями нового Жилищного кодекса. Эта книжечка, да не в одном экземпляре, есть у каждой из них. Только знание закона их не спасает.

И вот очередной квартирник – собрание отчаявшихся жильцов. Лица - все те же. На столе – все тот же Жилищный кодекс, груда административных документов да уведомление. О том, что в одностороннем порядке договора между колледжем и квартиросъемщиками последние должны в указанный срок очистить занимаемое ими помещение. В противном случае они будут выселены оттуда по решению суда. Вот так - лаконично и ясно. Не ясно только одно.

- А кем мы уважаемые? – восклицает, цитируя документ, мать-одиночка Ирина Вандышева. – Где тут уважение?

Суд да дело?

В это общежитие 32 семьи заселились 18 лет назад. Как полагается, по договорам со школой или своим предприятием. Небольшие квадратные метры рассматривались как постоянное жилье. В итоге шесть из девяти этажей здания заняли именно они. Студенты жили в остальных трех. Никто никому не мешал.

Фактически здание общежитием не являлось - так, одно название... Жильцы по уставу общежития не жили, услугами комендантов и воспитателей не пользовались. Сами проводили ремонты и переустройства. Сами платили за коммунальные услуги – причем не по тарифам общежития, а по нормам, установленным для нормальных квартир администрацией города. Так прожили лет десять.

А с 1998 года Томский государственный промышленно-гуманитарный колледж решил, что общежитие должно быть общежитием до конца, и нечего здесь делать семьям, которые к колледжу никакого отношения не имеют. Тогда же директор колледжа Виктор Герман полетел в Москву с миссией: перевести здание в федеральную собственность, минуя муниципальную.

Начались суды. 32 семьи судились - каждая в индивидуальном порядке. Одни требовали, чтобы с ними был составлен договор социального найма, который дает право распоряжаться квадратными метрами по своему усмотрению. Другие выступали против арендной платы. Но все хотели одного: чтобы с их дома сняли статус общежития, которым, оно, по сути, никогда и не являлось. Судились долго, заседания откладывались по инициативе колледжа. И досудились до 1 марта 2005 года, когда вступил в силу новый Жилищный кодекс. Он положил на эту ситуацию одно веское слово и одну свою статью. Это слово – «общежитие», и это статья N 105, согласно которой все жильцы, не являющиеся студентами этого учебного заведения, работниками и членами их семей, не имеют право там проживать и могут быть выселены по инициативе дирекции без равнозначной предоставляемой площади. Дирекция колледжа такую инициативу проявила. А поскольку дом является федеральной собственностью, то особых препон и не возникло. Все вполне законно.

- По старому Жилищному кодексу такого права у них не было, - говорит Наталья Согрина, пенсионерка и мать сына-инвалида третьей группы. – Там всех нас, попадающих под категорию «пенсионеры», «матери-одиночки» и прочие, не имели право вот так просто выселить. Сейчас, когда уже пришли уведомления, суда не избежать. И единственное, чего мы хотим: чтобы нас судили по старому Жилищному кодексу. По тем статьям закона, на основании которых мы сюда заселялись.

Действительно, статья 105 нового Жилищного кодекса говорит о тех, кого не имеют право выселить. Это члены семей военнослужащих, пенсионеры по старости, инвалиды I и II групп, инвалидность которых наступила вследствие трудового увечья по вине работодателя, а также сотрудники учреждения, которому принадлежит общежитие. Ни под одну из этих категорий все эти семьи с малолетними детьми не попадают.

...А по телевизору, будто в насмешку, идет «Парламентский час». Обсуждают как раз новый Жилищный кодекс. Павел Крашенинников, председатель комитета ГД по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству, в своем спиче говорит о том, что «проблема специальных жилых помещений наконец-то решена». Дома переданы в муниципальную собственность, и их жильцы получили на свои квадратные метры полные права.

- Это про соседний подъезд, - с горечью в голосе говорят женщины – Про них, не про нас.

Соседний подъезд, Мичурина 6-а, действительно передан в муниципальную собственность. Теперь его жильцы – владельцы нормальных квартир. У них на руках договоры социального найма, гарантирующие полные права. Они дома.

Подъезд Мичурина, 6, – в федеральной собственности. Прав у них нет. Живут – как получится, официальный срок выселения – 15 апреля. Куда пойдут? На улицу.

Выкинуть - крайность

Несмотря на предварительный уговор – рассказывать все кратко и по сути, не получается. Потому что страшно.

- Вы нас извините, - говорит учитель начальных классов Елена Банникова. - Но это уже просто отчаяние.

Отчаяние в том, что за их дело не хочет браться ни один адвокат. Дело-безнадега.

- Одна женщина из нашего дома уже ходила по адвокатским конторам, искала себе хорошего защитника для предстоящего суда, - вспоминает Ирина Вандышева. – Ей отказали в семи фирмах. Они, как только слышат слово «общежитие», - просто берут деньги за прием, а от ведения дела отказываются. Говорят: идите, вам есть куда потратить остальную сумму. Дело, мол, труба. Все законно.

Согласилась только одна женщина – адвокат в годах. Ее возмущению не было предела: ну разве так может быть - чтобы с детьми, на улицу? Ну разве нет в законе никакой лазейки?

- Я раньше никогда не понимала, - в голосе Елены Вологжаниной концентрированное до предела отчаяние. – Вот иду утром в школу, а возле мусорного бака женщины копошатся. И вроде женщины-то моих лет, еще полные сил. Я всегда спрашивала у коллег: ну, разве нельзя было найти никакого выхода из этой ситуации? Ну, разве нельзя пойти, образумиться, устроиться на работу и перестать быть бомжом? А сейчас понимаю, что бомжом можно стать и с работой...

- Я теперь над ситуацией вместе со своим ребенком смеюсь, - продолжает ее мысль Ирина Вандышева. – Говорю: Дань, ты посмотри, там, в углу мусорки самое удобное место: куда диванчик-то поставим? А он вспыхивает: мама, не говори ерунду... А разве это ерунда? Каково это: остаться в сорок лет без места жительства, прописки (а значит, и полиса медицинского страхования)? Как это – снимать какую-то халупу, отдавая за нее всю зарплату, при этом еще кормить ребенка? Как это, когда зарплата не позволяет взять кредит даже на самую маленькую в городе жилплощадь? Ощущение, что на тебя обратят внимание только тогда, когда ты выкинешь какую-нибудь крайность.

О крайностях женщины говорили тоже. Хотя понимают, что нельзя так не то что говорить, а даже думать...

- Я пришла в органы соцзащиты и опеки нашего Октябрьского района, - эту мысль решается озвучить Елена Вологжанина. – Спросила просто: "Мой ребенок остается на улице?" Мне ответили вполне резонно: "У ребенка есть мама, и поэтому все в ваших руках". Я – мама, но я не могу что-то сделать. Тогда я спросила: "А если у ребенка не будет мамы, тогда вы о нем позаботитесь?" Ответили: "Тогда позаботимся..."

Это разве не страшный сон? За необкатанным еще новым законом и всеми бумажными препонами один простой вопрос: «Мам, а куда мы пойдем?»

Комментарии в тему

«Что-то делать надо...»

К сожалению, точку зрения директора Томского государственного промышленно-гуманитарного колледжа Виктора Германа узнать так и не удалось. Виктор Павлович в данный момент находится в Москве – важные вопросы решает.

Вместо него позицию излагает один из его заместителей, к сожалению, не пожелавший представиться (ссылается на то, что официального разрешения говорить от директора не получено):

- С позиции человеческой, людей жалко. Но, с другой стороны, жалко и студентов, которые не могут заселиться в специально предназначенное для них общежитие. В итоге ребята снимают квартиры, что для них очень накладно. Так что, как бы ни было жалко жильцов, колледж, скорее всего, будет отстаивать позицию своих студентов.

На данный момент на многочисленные письма жильцов к представителям власти откликнулся только спикер ГД ТО, Борис Мальцев.

Вот что ответила Валентина Разумнова, помощник спикера по общественной приемной:

- Мы начали разбор этого заявления сразу после того, как оно к нам поступило. Вчера я лично разговаривала с юристом областной администрации. Он сказал, что выселить так просто, на улицу, точно не должны. Но делать с этим что-то надо, потому что уведомления будут продолжать капать жителям на нервы, а колледж будет отстаивать свои права. Сейчас помощниками Бориса Алексеевича составляются письма. Пока ничего определенного сказать не можем. Судиться надо.

Зависть к улитке

Насыщенная событиями текущая неделя подтвердила: в ситуации черной зависти к улитке (у которой такой дом, что при большом желании не отнимешь) оказались не только жители Мичурина, 6, а еще как минимум с десяток томских общежитий. Их жильцы, не желая доходить до крайней ситуации своих «мичуринских» коллег, пару недель назад создали общественную ассоциацию «Томские общаги». В течение всей этой недели, со вторника по пятницу, у Камня Скорби, напротив здания городской администрации, проходили их пикеты и митинги.

Светлана Чехотская, одна из активистов ассоциации «Томские общаги», жителям Мичурина сочувствует. Ситуация с ее общежитием, по ул. Белинского, 62, не такая страшная, но хорошего тоже мало. Из-за банкротства предприятия, которому принадлежало общежитие (ЗАО «ТЭЛЗ»), процесс перевода общежития в муниципальную собственность затянулся – первые обращения жильцов датируются 2004 годом. А по оценкам представителей правового комитета администрации города, может затянуться и еще года на полтора. А вот, например, у пикетирующих во вторник жителей общежития Академгородка – своя песня. Собственники общежития хотят освободить первый этаж.

Одним словом, у каждого из одиннадцати общежитий, входящих в ассоциацию, ситуация различается. Но проблема, за исключением незначительных нюансов, одна и та же: передача общежития из федеральной в муниципальную собственность. Это послужило бы хорошим катализатором на пути к конечной цели: приватизации своей жилой площади. Результат, как считает инициативная группа ассоциации «Томские общаги», хоть небольшой, но есть. На общую некрасивую ситуацию уже обратили внимание представители власти.

Сергей Панасюк, заместитель мэра Томска:

- Город согласен с тем, что жильцы должны быть в равных условиях. Но закон трактует очень жестко равенство всех прав любой формы собственности. Если, например, завод резиновой обуви или другой завод имеет общежитие, он является его собственником и предоставляет жилье на своих определенных условиях. Но город всегда был открыт для того, чтобы принимать ведомственные общежития. Только за последние несколько лет город принял на баланс более 20 общежитий, большинству из которых сегодня придан статус муниципальных жилых домов с последующей приватизацией. Если собственники предложат нам принять в муниципальную собственность общежития, мы готовы их принять на свой баланс.

Виктор Кресс, губернатор Томской области:

- На областном уровне решить эти вопросы невозможно. Если бы можно было, мы бы уже давно решили. Мы должны разобраться в деталях, здесь много вопросов. Общежитие в Академгородке - это одно, общежитие ТУСУРа - другое, общежитие коммерческих предприятий – третье. Мною создана рабочая группа, которая разбирается в этих вопросах. Если при продаже общежитий антимонопольный комитет усмотрит, что хозяин является монополистом, то он попадает под антимонопольный закон, и в этом случае не сможет сам выставлять тарифы за проживание, которые выше, чем услуги за ЖКХ, как это имеет место быть сегодня.

P.S. «Томский вестник» ждет откликов на ситуацию: как сохранить 32 семьи в разряде полноценных жильцов?